Сила в правде

from Facebook

Не люблю я официальные мероприятия. Приемы там всякие, и вообще. Сидишь, важный такой,с умным лицом, галстук тебя душит, вкусного столько на столе, а есть неловко. Только жевать что-нибудь начнешь, и тут же тебе слово предоставят! Или наоборот, кто-нибудь говорит, и тоже нехорошо - человек речь говорит, а ты жуешься. А в промежутках разные артисты выступают, и как-то тоже неуважительно получается, люди стараются, а ты с набитым ртом. А урывками есть вовсе неинтересно, вроде, как жрать сюда пришёл. И вот сидишь, как дурак, морс пьешь, или сок, поскольку выпивать не станешь, потому как надо иметь ясную голову, да еще, как правило, день не закончился, а поднимать бокал со всеми надо. Но я с фуршетами еще и не такое видел. Однажды открывали какой-то объект, и там надо было ленточку резать. И один известный человек отнесся к этому серьезно. И когда девушка вынесла на подносе красивые ножницы, он с размаху воткнул пальцы в ушки, со щелком перерезал ленточку и попытался положить ножницы обратно на поднос. И у него на большом пальце ножницы застряли. Он засмеялся, попробовал сдернуть, и как-то неудачно вышло с суставом, и ножницы совсем не снимаются. А девушка стоит с подносом с каменным лицом и пытается не засмеяться. А все видят, что какая-то заминка, и пошли к столу. Ну, выпивают там, закусывают, забыли уж о нем, а он все рукой машет, как-будто гитарист, но только без гитары. И девушка стоит с подносом , нарядная такая и честно ждёт, как парня из армии...
Но это ладно, про других-то весело рассказывать, а я сам уж ,вроде, человек опытный, но тут как-то такой номер отмочил... Сам удивляюсь. Открывали серьезную выставку. Народу много. Куча журналистов. Штук десять камер. И пригласили на сцену несколько человек. И вот стоим, такие, а мне это занятие не нравится, потому что мне кажется, что оно скучное. Каждый что-то скажет, каждому что-нибудь похлопают, всем уже охота скорее разойтись и делом заняться. И ты стоишь такой, вроде чем-то очень озабоченный, и в то же время, совершенно без дела и еще при этом надо делать умное и сосредоточенное лицо. А тем более свою пламенную речь я уже произнес, и делать мне там уже больше нечего, но надо стоять. И вот я стою такой, а рядом со мной министр культуры. Он человек смирный, и стоит себе, где поставили. А я что-то задумался, и вдруг смотрю, в толпе маленькая девочка с хвостиками и в белом шерстяном платье, лет пяти, просто так подтанцовывает и приплясывает. И так хорошо грациозно движется! И я вдруг тоже начал подтанцовывать, а она увидела, что я ее поддержал, и давай еще пуще. А я ж не могу от нее отставать, и тоже стараюсь. Ну, не то, чтобы как Майкл Джексон, но, типа, как Джон Траволта с Умой Турман. И вот мы с ней приплясываем, улыбаемся друг другу, а потом она помахала мне рукой и показала язык, на что, я тоже ей язык показал. А потом вдруг до меня дошло, что её-то не видят, а я-то на сцене и на меня-то все смотрят!!!... Я перепугался, остепенился и встал по стойке смирно, как министр культуры. И стоял так до конца. А потом, когда все закончилось,и всех со сцены отпустили, я подошел к ней, познакомился. Хорошая девочка, Соня зовут.

Юта когда-то сделала несколько песен на мои стихи.
Лучшие их них "Жили-были", "Чуть неуверенно" и "Славная осень"

Завтра у нее в 19:00 концерт в Бен Холле в Екатеринбурге.

Мои в деревне скотину держат. А перед быком стояла 200-литровая бочка с зерном, вырез квадратный посредине. И как то бык подъел зерно, а нового не успели подсыпать и осталось на самом дне и он голову засунул поглубже и видимо чуть развернул и рогами-то расшаперился! Тряхнул головой - не слезает! Он с перепугу-то как взревел! А в бочке то рев еще страшней раздался -он и оглох от своего рёва , вскинул голову и вылетел из хлева, вынеся загородку и встал, а куда идти не видит. А дядька мой на крыльце стоит и вся семья за ним спряталась , а что делать, никто не знает. А бык стал башкой трясти, чтоб злую, страшную бочку сбросить и ударил ею в столб, на котором крыша у стайки держалась и выбил его! Крыша просела, все повалилось и быку по хребту ударило доской , он затрубил, как электровоз, снес забор на огороде и с треском и хрустом пошел по теплицам, приближаясь к дому.. Дядька быстро докурил и сказал : Всё, п..дец хозяйству! И скомандовал : Все в избу!.. В это время, бык налетел на яблоню, бочка сместилась и он ее сбросил и вдруг увидел солнце, зелень и птички поют! И понял, что его никто не обижает и даже никто над ним не смеется! И спокойно пошел в развороченную стайку. Всегда бы так. Но я не об этом. У нас когда скотину забивают, мясо хранят всю зиму на полках, на веранде. И вот повадились по мясо " хомяки", так у нас называют больших крыс. А у нас был кот сибирский Фима, знатный, боевой зверь, у него одно ухо собаки оторвали, а другое отморожено. Так он одного хомяка придушил и его все похвалили и пускали на веранду охотиться. И мясо перестали трогать! И Фима приходил в избу по утрам уставший и довольный и ложился спать, и ничего не ел, и все понимали, что он питается хомяками и увидели, что он даже поправляться начал и шерстка у него лоснится.. Правда раскрылась только к весне. Оказывается, Фима толстел не с хомяков, а с хозяйского мяса! Просто он выедал его аккуратно, со стороны стенки, так, что спереди вообще не заметно! А с хомяками он давно уж и не ссорился, за руку , небось, здоровался, там всем хватало. Что вдруг вспомнил? Да так, музыка навеяла.

Разговаривал со школьниками. Спрашиваю: Парни, слово "насвай" слышали? Отвечают: Да!.. Понял, говорю, а из чего делают знаете? Хор голосов: Из говна!!!.. Приблизительно. А вот скажите мне, как вы считаете, закладывать за губу говно, бледнеть, потеть, тошнить, плеваться коричневой жижей и чтоб еще изо рта воняло - достойно ли это русского человека ?!!... Хор мальчишеских голосов: Нет!!!.. И вдруг, худенький парень в белой рубашке на переднем ряду спокойно и громко: И не только русского. Я говорю: Конечно, это недостойно человека, в принципе. А потом он подошел и я говорю: Ты прав. Извини. Он улыбнулся и говорит: Да, ничего.

Всю жизнь мне не дает покоя одна песня Высоцкого.

Я рос, как вся дворовая шпана -
Мы пили водку, пели песни ночью,-
И не любили мы Сережку Фомина
За то, что он всегда сосредоточен.
Сидим раз у Сережки Фомина -
Мы у него справляли наши встречи,-
И вот о том, что началась война,
Сказал нам Молотов в своей известной речи.
В военкомате мне сказали: "Старина,
Тебе броню дает родной завод "Компрессор"!"
Я отказался,- а Сережку Фомина
Спасал от армии отец его, профессор.
Кровь лью я за тебя, моя страна,
И все же мое сердце негодует:
Кровь лью я за Сережку Фомина -
А он сидит и в ус себе не дует!
Теперь небось он ходит по кинам -
Там хроника про нас перед сеансом,-
Сюда б сейчас Сережку Фомина -
Чтоб побыл он на фронте на германском!
...Но наконец закончилась война -
С плеч сбросили мы словно тонны груза,-
Встречаю я Сережку Фомина -
А он Герой Советского Союза...


Здесь два варианта. Или рассказчик негодует и показывает, что Сережка Фомин не воевал, благодаря блату, и незаслуженно стал Героем Советского Союза. Или наоборот, рассказчик думал о человеке плохо, и оказалось, что был не прав. В моем понимании, за второй вариант говорят простые вещи. Ну, первое, что Героя Советского Союза за просто так в те годы никому не давали. И пропевая повтор, Высоцкий проговаривает: «А он Герой Советского Союза» спокойно и значимо. И даже с какой-то ноткой растерянности. Мне кажется, это песня о том, что нельзя огульно думать о человеке плохо. Я правильно понимаю?

Когда-то в восьмидесятом году, в Свердловске было громкое уголовное дело. По нему проходили чиновники горисполкома, некто Ерёмин с грозным прозвищем "Каратэ", замдиректора "Грампластинок", что на Первомайке, Марик Фрадкин, начальник Ленинского следствия Гоша Чекуров, замначальника Ленинской уголовки Барщевский, известный коллекционер Сафронов и многие другие. Были там и взятки, было мошенничество - полный букет. Все давали показания. И дело быстро обрастало фигурантами, друг друга вообще не знавшими, и уже в Обкоме забеспокоились и велели быстрее направлять дело в суд. Но колесо с ходу не остановишь. И заканчивая дело второпях, нацепляли еще людей. А Женька Эдельштейн был известный в городе джазовый музыкант. Он играл в "Океане" и внешность у него была соответствующая. И вот звонит ему следователь на работу и говорит: "Не могли бы Вы к нам подъехать, мне надо Вас опросить". "Когда?" - спрашивает Эдельштейн. "Да прямо сейчас, я вас надолго не задержу". "А куда?". "А прямо сюда, на Репина 4".
И вот Эдельштейн выходит из ресторана, ловит такси, называет адрес и говорит водиле: "Давай быстрее, тороплюсь!". Водитель посмотрел на него, как на дурака. И вот подвозит он его к тюрьме, следователь уже встречает, проводит его через проходную в следственные боксы, туда же поднимается конвой и в течение получаса, оформив все формальности и сняв с Эдельштейна очки, его, не заводя в карантин, кидают в камеру.
В камере 90 рыл. Лето. Жара. Все голые. Он без очков вообще нихрена не видит. И вот его спрашивают: "Ты откуда?". Он им честно отвечает: "Из ресторана.". Камера грохнула. Прикинь, стоит маленький дерзкий слепой еврей и прикалывается! "А как сюда-то попал?". А Эдельштейн уже со злостью: "Как, как, да на такси приехал!". Ну там уже просто вой в камере! "А на такси-то зачем?!" "Зачем, зачем, блядь???... Торопился!!!"
Ну там уже смеяться не могли, просто скулили. Потом Женьке отвели шконарь и помогли ощупью его найти. И все относились с уважением. Еще бы, он на всю тюрьму был такой один.
Дали ему 8 лет. Какое-то посредничество в даче взятки. А вообще, срока были большие, до четырнадцати лет. Меньше всех получил отец моего товарища, потому что за все время следствия не сказал ни одного слова. Что вдруг снова вспомнил? Да просто вчера вечером , позвонили,пригласили в СК , говорят : следственные действия. И вот еду утром и тороплюсь,поймал себя на том, что опоздать боюсь!..

Комсомольцы накинулись на Андрея Макаревича. Все пятки искусали.
Тридцать пять лет я это вижу. Одним комсомольцам не нравятся тексты, другим - музыка, третьи простить не могут, что не тех поддержал, другие просто простить не могут...

Некоторые в злобе и зависти своей уже постарели, как сморщенный лимон. А Макаревич,как и всегда, делает, что считает нужным и говорит, что думает. Потому, что он Макаревич, а они - комсомольцы.

И еще. Макаревич мой товарищ и достойный русский человек.

Когда ко дну идет баркас
Или рыбачья фелюга,
Шаланда, шлюпка, словом, то,
Что не господствует в размерах,
Картина бедствия проста:
Седой матрос кричит: "Полундра!",
И, не теряя время на дебаты,
Весь экипаж, покинув борт,
Стремится к полосе прибоя.
Но если вдруг ко дну идет
Трансокеанский лайнер
В двенадцать с лишним этажей,
Картина бедствия иная:
В машинном — паника. Вода
Все туже давит в переборку,
Искрит проводка,
Гаснет свет...
А наверху еще гуляют,
Горят огни, играет джаз,
Стюард, надушенный не в меру,
Разносит "Брют", и нет причин
Для огорчений и тревоги.
И мне все чаше снится сон:
В машинном — паника. Вода
Все туже давит в переборку,
Искрит проводка, гаснет свет,
Я остаюсь один в отсеке,
И вот уже соленый лед
Дошел почти до подбородка,
Через двенадцать этажей
Я слышу музыку и смех,
И мне до них не докричаться.
(Андрей Макаревич)

Сижу на совещании. Несколько человек, все серьезные. А я у телефона звук отключаю всегда, но из поля зрения не выпускаю, мало ли чего. И вдруг вижу, экран замигал.
Я сразу понял, кто звонит, страшным шепотом закричал: "Тихо!", приложил палец к губам, вскочил, и пытаясь справиться с волнением: "Да, Владимир Владимирович! Я Вас слушаю, Владимир Владимирович" - и краем глаза вижу, как все поднимаются и застегивают пиджаки! Слушал очень внимательно, а потом сказал с чувством: "Владимир Владимирович, я очень рад Вашему звонку, и конечно же, я обязательно приду!"
Хотел поцеловать трубку, но не стал, и со счастливым лицом, прижав трубку к груди, рухнул в кресло.
А они все смотрят на меня как на космонавта, только что вернувшегося из космоса: "Ну что, что Он сказал?!"
А я только мотаю головой и повторяю: "Охренеть..." А они все смотрят на меня и ждут.
Я отдышался, и гордо говорю: "На концерт пригласил!" - "И что, прямо так и пригласил? И прямо рядом с ним будешь сидеть?" Тут я уже из последних сил посмотрел на них спокойно, и говорю: "Как рядом с ним, он же на сцене будет, он же выступает." - "???!!!!" И я уже из последних сил, чтобы не засмеяться: "Это - говорю - Володя Шахрин звонил, на концерт пригласил: в Космосе играют "Зимнюю акустику"... И не выдержал, расхохотался. И они на меня так косо взглянули, разве что пальцами у виска не покрутили. И расселись по своим местам. И мы продолжили, но мне все равно было смешно.

Я рассказал эту историю одному пожилому интеллигентному человеку. Он искренне пожал плечами и произнес: "Понимаете ли, Женя, я когда слышу словосочетание "Владимир Владимирович", я точно знаю, что речь идет именно о Маяковском".

Когда ко дну идет баркас
Или рыбачья фелюга,
Шаланда, шлюпка, словом, то,
Что не господствует в размерах,
Картина бедствия проста:
Седой матрос кричит: "Полундра!",
И, не теряя время на дебаты,
Весь экипаж, покинув борт,
Стремится к полосе прибоя.
Но если вдруг ко дну идет
Трансокеанский лайнер
В двенадцать с лишним этажей,
Картина бедствия иная:
В машинном - паника. Вода
Все туже давит в переборку,
Искрит проводка,
Гаснет свет...
А наверху еще гуляют,
Горят огни, играет джаз,
Стюард, надушенный не в меру,
Разносит "Брют", и нет причин
Для огорчений и тревоги.
И мне все чаше снится сон:
В машинном - паника. Вода
Все туже давит в переборку,
Искрит проводка, гаснет свет,
Я остаюсь один в отсеке,
И вот уже соленый лед
Дошел почти до подбородка,
Через двенадцать этажей
Я слышу музыку и смех,
И мне до них не докричаться.